И увидеть смогла два огромных крыла
С горизонта она - наблюдатель Луна.
Вдруг с чьего-то лица покатилась слеза.
Может быть, с моего. Не прошу ничего.
Вот такие дела - вылетают тела
Из высотных домов, не разбивши голов.
Остаются следы - лужи черной воды,
И сверкает на них солнца нежного блик.
Улыбнулось оно. Мне? Тебе? Все равно.
Я начну забывать, зачем мне понимать,
Сколько в свете цветов, есть ли хвост у коров,
Есть ли небо у звезд. Я спокоен до слез.
(Слишком рифма проста). Забываю места,
Где бывал счастлив я, где две кучи шмотья
Возлегают в углах, где забыт горький страх,
Где останутся спать вечно стол, и кровать,
И моя суета. Моя совесть чиста.
Рассказал обо всем. Все. До встречи. Потом.

                                                Wolf, 11. 05. 2001

Стенания.

Улетай с ветром,
Исчезай с ночью,
Уходи прочь – я
Не могу больше
Ждать от дня к ночи.
Вечера – пытки,
Что висят зыбко,
Злобно рвут в клочья.
Чем лечить душу?
Стол, стакан, утро.
Не пройдет суток –
Мне опять душно,
Душно жить в шаре
Из стекла с гарью.
В стенках тех трещин
Две-три, может, меньше.
Веселись, солнце!
Заверши дело,
Закопай смело
Глубину колодца.
Подсказать слово?
Ощути силу,
Соверши чудо,
Покажи диво.
Пролети вихрем,
Позабудь штили,
Позабудь мили
Пройденной дороги.
Путь назад? Нету.
Путь вперед? Нате!
Разорви платье,
Серебро метки,
И вперед, с песней,
Устремись смело.
Это – Да! – дело.
Это – Да! – ясно.
Я сижу тихо
В уголке дома
(это мне знакомо).
И ничуть не дико!
То ответ мыслям.
Позабудь это –
Мой клочок света
Я забыл быстро.

Полетим, полетим-ка
С тобой на болота,
На метле сквозь метели,
Сквозь битые стекла.
Из вечерних туманов
Сплетаются косы
Расскажу без обмана
Про первые росы
Что за вид - просто прелесть
Блики зеленоватых
Огоньков-привидений
Как люди считают
Зыбкий мрак средь деревьев
Тут дубы и орешник
И сплетаются ветви
У древес вековечных
Полетели со мною
К живым океанам
Вместе с желтой листвою
По тайным полянам
Хоровод лесных эльфов
Улыбками встретит
Засияет волшебный
Свет глаз их весенних
Океан мирно дремлет
Над ним летит песня
Про леса и про земли,
Про зиму, про лето...
Ты прости меня, друг мой,
Пора нам прощаться
Это был только сон.
Мне теперь возвращаться
Посиди лучше дома
А мне скоро стража
Мило и дружелюбно
Путь на площадь укажет
На помост поднимаюсь
Там хвороста куча
Напряженные взгляды
Народ. мрачно ждущий
Засмеюсь всем назло, и
Толпа отшатнется
Я привязан к столбу,
Сердце вдруг оборвется
Горький вой в небеса
За стеной звуки битвы
Им уже не успеть
Вспоминаю молитву
Жадно пламя пылает,
Вздымается выше
Мою песню, увы,
До конца не услышишь.

                Вольф, 28. 05. 2001.

"Несбывшиеся мечты"

Можно вечно глядеть
Как плывут облака,
Как пылает огонь,
Несет воды река.
Можно вечно смотреть
На сияние звезд,
На забавы детей,
На цветение роз.

Можно вечно... Нельзя.
Ты не вечен, пойми,
Все, что видел вокруг
Ты в себе сохранил.
Вечны лишь тишина,
Темнота и покой,
Только им грош - цена.
Ты не веришь? Постой
И дослушай меня,
Ты захочешь, поверь,
Чтобы в призрачный рай
Запечатали дверь.
А не выйдет, забудь
И начни снова песнь
И поверь - наверху
Хоть и что-то, да есть. 

                    R.I.P.

Упокоенная совесть - Rest In Piece.
Ты расстанешься со мною навсегда.
Словно сложенный в конверт без рваных строк мой белый лист,
Что отправлен был с пометкой: "В холода".

Мой котенок рыжий дома тихо спит.
Ты живи, прошу, пожалуйста, живи.
Ночь и звезды много лучше, чем мой лед гранитных плит,
В пустоте намного хуже, чем в пыли.

Прочитай письмо не больше пары раз,
А потом порви. Нет, лучше - подожги.
Замечательная фраза: "Ashes to ashes, dust to dust:"
"Ashes" в волосы и "dust" на сапоги
.
Накатило что-то. Ты меня прости.
Не хватает: Может быть, тебя?
Скоро в мой почтовый ящик вновь вернется белый лист.
Я живу, по фотографии любя.

               Адам и Ева 

Адам и Ева призрачных лесов,
Познав невинность, бросились в пороки,
И те их приняли, как двух бездомных псов,
Пусть грязных, но до боли серооких.

Моя мечта как Север холодна,
Она бледна, печальна, одинока,
Не дарит теплых слов друзьям она,
Да и живет она совсем недолго.

Слежавшиеся мысли вялых строк,
То вывернулись наизнанку думы.
Адам и Ева - подведен итог.
Они лежат, безжизненно угрюмы.

Глаза как сталь, пронзителен их взгляд.
Досталось в дар великое прозренье,
От змея - добр был зеленый гад,
То доброта, достойная прощенья.

Присутствует в ней капелька любви,
Не к ним, но к делу: вечен тяжкий подвиг.
Хоть с человечностью наш змей всегда на "Вы",
Он план на каждый день готовит новый.

Адам и Ева призрачных лесов,
Познав невинность, бросились в пороки,
И те оставили их на пороге снов,
Но кто сказал вам, что они жестоки?

                          Волчье

Золотистый космос пылинок осеннего утра,
Перламутровый блеск летних луж и гулкий гром мая.
Всё, что было и будет, во мне растворилось как будто,
И теперь, со всем миром внутри, я сам исчезаю.

Долгий взгляд на Луну - "волчье солнышко" светом поманит.
Заиграла усмешка - как жаль, что опять не улыбка.
Серый брат мой уляжется рядом и песню затянет,
Волчий вой заунывный проносится в сумраке зыбком.

Что ж, спасибо, мой брат, только это уже не поможет,
Я останусь лежать, а тебе на восток путь наказан.
Горький ветер степной и шакал мои кости обгложут,
Я тебя подожду, ты ж гуляй по лесам непролазным.

Вот и все, ухожу, так банально, вульгарно и глупо.
Здравствуй, Намо, тебя вспоминал я так кстати недавно.
Он кивнул. А в ушах что-то щелкнуло - два резких стука,
Видно веки закрылись. Я здесь и все вижу - забавно!

Что за шутки такие - отдайте мне шкуру и лапы,
Серебристую шерсть, двух сестер и последнего брата.
Всё верните, как было! Ты слышишь меня, Илуватор? 
Но молчанье - ответ. Человек я. Вот горькая правда.

                  О лужах 

Вслушайся в шум телефонных линий,
А хочешь - разбей солнце-лампочку,
Можешь, даже, давиться ревом колонок,
Достав ноги из пещер тапочек.

И в этой ревущей тьме
Осознанно спускаясь в грязную пустоту,
Ты перестаешь доверять себе,
До скелета высушивая пожилую мечту.

Да неужели? Тебя мучает вопрос: "За что?"
Ведь мечта ничем не виновата?
И ты даже забываешь о том,
Как может быть грязной пустота.

Ведь пустота - в ней ничего нет,
И не может быть, даже грязи,
Даже мельчайшей ее крупинки,
Значит, там нет и тебя - разве?

А может это не пустота, а лужа,
Превращенная в твое отражение 
Суровой тетенькой в ватнике - стужей,
Заставляющей не прерывать движение 

Это ее полезная способность - 
Подгонять людей ударами метели, 
Не давая этим слабакам лечь и замерзнуть,
Представляя себя в холодной постели

Но мы, вообще-то, говорили о лужах
А я тут наплел какую-то небыль
Ты посмотри вверх, ведь над твоей лужей 
Есть синее-синее, яркое-яркое и абсолютно ничье - небо.

           Сестрам.

Остановка. Дубак. (Холодно).
Окружает тьма толстомордая,
Водопадом знамений модных,
На распятиях висят гордые.

Как по лезвию гнева пальцами, 
Слева черное, справа белое.
Захотели собачку - накося! 
Ох, да что ж я такое делаю?

Кулаком по льду - вдребезги,
А обрывки цепей - в стороны.
И три солнышка в груди светятся,
Со своим не расстанусь норовом.

Дай на небо, на ярко синее,
Облака засверкают пенные.
В этот раз повезло - надо же.
Улыбнулись: Вот! Одновременно!

Замечательно! Просто здорово!
Как сказать поточнее: Надо ли?
Засмеялись - теплом во все стороны,
Ну а раньше - как пьесу ставили,

Закружились, почти разбежались,
А теперь вот домой вернулись, 
У камина опять собрались, 
Огляделись: И улыбнулись.

                                  26.03.01

     Печаль Шута.

Фотография на столе,
Мутно-серый туман за окном,
Но пробило его волною дождя:
Я усну - не сейчас, потом.

Вспоминаю вновь светлый лик,
Мы мечтали с тобой - о чем? 
Взявшись за руки, создали мир для двоих:
Я усну - не сейчас, потом.

Вот оставлю-ка дома зонт
И пойду гулять под дождем, 
А вернувшись, во сне вдруг увижу тебя:
Я проснусь, и все вспомню - потом.

                                                 3.07.00 

            Сожаление.

Скорым поездом под стук колес
Мной потерянный мир уходит, 
А меня из него уводит
Радуга чьих-то слез.

Не осталось боли. Печаль
Властелина рабом назвала,
Лишь вчера она жить устала,
И решила не жить - как жаль.

Мир иной ей раскрыл объятья,
Мир другой, но вокруг всё то же.
Приготовлю заранее ложе,
Погребальное ложе: Проклятье!

              "О, ты..."

О, ты, размазанный о Вечность,
Ведь хочешь обратиться в память,
Но Время, проходя беспечно,
Тебе остаться приказало.

И ты, стенающий от боли,
Его послушался зачем-то,
Собрал в кулак остатки воли,
И выполз на просторы света

А свет, принявший за пылинку
Тебя, истерзанного боем, 
Решился сдуть тебя легонько,
Но сон тот оборвался воем.

Сирена, взрывы, лазер режет
Тьму на шипящие обрубки,
Прожектор вспыхнул - рядом те же,
Кто утром умирал со скуки.

Они тогда еще не знали,
Что книга жизни их закрылась. 
Твою нить тоже оборвали: 
А мне сегодня это снилось.

         Струны.

Осознание одиночества,
И гитара в руках ожила,
Сердцу резанному жизни хочется,
Струна каждая мысль дала.

Струна первая - это сияние,
А вторая - ночная звезда,
Струна третья - ожидание,
А четвертая - пламя костра.

Струна пятая боль оставит, 
И с шестой гудит до поздна,
Шесть струн - мелодии память, 
Шесть струн - а песня одна.

           Без ответа.

Битой оптики боль в подсознании,
Не увидишь ты света звезд,
Шорох крыльев, листвы пылание.
Ты почувствуешь лишь тепло,

На лице пара строчек - слез.
"Почему, ведь всегда везло?"
На вопрос не узнаешь ответа.
Да и есть ли он? Правда, нету. 

            Посвящение Р.

Подавился мыслью, на себя не похож.
Черно-белый ромб света не греет уже.
Над Землею встает полупьяная ночь 
И хрустально штормит в странно влажной душе.

Может, это роса из сияющих слез: 
Концентрат воды, соли, печали и : Всё,
Что могло бы быть лучше чем этот мороз, 
Заковавший в пластмассу льда что-то моё

То, что бьется всё реже с той смутной поры, 
Когда девушка - я и в огонь за неё - 
Назвала просто другом: Ну что же: Увы! 
Я тепло сохраню для одной. Для неё.

         Рвущееся.

Попав под тяжесть молвы, 
Я как лягушка из-под катка - 
Нет, не плоский, лечу во все 
Стороны клочьями плоти - увы, 
Мозгов тоже, если были, а не во сне 
Снилось их наличие изредка.

Я продолжу с тобой молчать, 
И лишь иногда, цепями позвякивая, 
И поглядывая во внезапно вспухшее небо, 
Буду пытаться что-то сказать
Про краюшку теплого хлеба,
Помогая речи знаками,

Которые будут понятнее 
Её, паразитами жестко измученной,
И по ночам тишиной пытаемой 
Губы, морозом прихваченные, не могут внятнее 
Передавать мне известное знание:
А зачем? Ему я тобой наученный.

   Злобное.

Идти по улице
С привычной скоростью,
Лицо перекошено,
Люди шарахаются.
Что, страшно?
Кулаком в морду,
Ногой добавить,
Что с ними цацкаться.
А потом в подъезде,
Прижать к стеночке,
Кого - не главное,
Главное - посмеяться.
Парень - поиздеваться -
Очкарики хреновы.
Девка - ну, в общем
Тоже поиздеваться.
Что рыдаешь?
Все вы продажные,
Все вы шлюхи,
Кроме нескольких.
Юбка разорвана?
Не беда, придержишь.
Что? Дети будут?
А меня, что, волнует?
А с теми несколькими -
Не жизнь, а песня.
Не песня, а вой
Волче-собачий.
Все из-за них,
Из-за нескольких,
Или из-за одной:
Я что, плачу?
Или это дождь? Снег:
А щеки мокрые.
Прости, я человек,
Только чуть злобный.
Ой, смотри, мигалочки.
Здравствуйте, люди.
Не смотрите так, я здоровый,
Просто обезлюдел.

                 Бредовое.

Не слишком ли прекрасна песнь души?
Быть может, стоит сбить ее,
Взлетевшую во мраке, метлою ведьмовской?
Скорее! Поспеши! Эх, опоздал: И птица 
Врезалась в фонарный столб. Потеха -
Наблюдать, как скорченный комочек 
Вниз кувыркается, вопя и умножая 
Число смертей на единицу с чем-то 
Настолько мелким, что не разглядишь 
Сквозь призму разума - сознания - мозгов,
Растекшихся по звездным переулкам
В поиске оставшихся шагов 
Той птицы-человека:
Человека-птицы?.. Всё равно. Лишь кучка
Плоти от него осталась. Нет даже
Разума - ушел вослед душе, если была:
Наверное, была, если взлетела птицей.
Что тут думать!? 
- Плевок под ноги и опять в толпу,
В метро, на эскалатор, в поезд,
На переход, опять на эскалатор, 
И снова поезд, а потом вокзал 
И касса, или встреча с группой синих 
Братьев. Форма: Контролеры: "Ну дайте же поспать,
Ведь я с билетом!" Грохочут станции,
Столбы - и мимо пролетают. А во сне
Я вижу птицу, что летать хотела.

   Проклятое время.

Что за проклятое время? 
Стало стыдно быть серьезным,
Стало стыдно твердо верить
В собственные идеалы.
Стало надо веселится,
Надо радоваться жизни,
Пусть поганой, пусть и дикой,
Неглубокой, пустословной,
Той, к которой все привыкли.
Только ты одна не можешь,
И одна глядишь с презреньем
В тупо-радостные толпы.
Молодое поколенье - 
То, во что ты обратилось
Слишком сильно бьет по нервам.
Я уже устал пугаться,
Глядя сверху вниз на то, как
Эскалатор - ненасытный
Червь - толпу людей глотает.
И ползут в его утробе 
Сотни черно-равнодушных,
И бессмысленно угрюмых,
И избыточно веселых, 
И печальных, и нахальных,
И убогих, и прекрасных,
И живых, и просто кукол,
И бездушных манекенов,
Изрыгаясь на поверхность,
Загрязняя серый город - 
Он грязней уже не станет - 
Некуда уже грязнее! 
Воплощенная свобода - 
Чайки - ходят по помойкам.
Только нам уже не больно,
Мы другие, нас не будят.
Путь Креста здесь стал прикрытьем
Для бесчинства, для разбоя,
Для Содома и Гоморры.
Где тот, что следить поставлен 
И наказывать сурово
Грешников микроволновым
Пеклом ада, что "прогрессом"
Тоже брезговать не хочет?
Нам достанутся загадки,
В текстах скрыта мудрость предков,
Только мы уже не в силах 
Тайный смысл их постигнуть.
Мы напрасно развивались,
Усложняясь, упростились,
Кровь коктейлем в жилах плещет,
Опустились, потерялись,
Крови зов уже не слышат
Древних гордых рас потомки,
Слились гены воедино.
Мы - вот истинно - мутанты,
Лишь они прожить способны
В это проклятое время! 

         О масках.

Маски, маски, маски, маски,
А за ними пустота.
Я бегу, срываю маски,
Я машина без лица. 

Улыбаюсь я прохожим
Желтой пеной из НИГДЕ,
На животное похожий,
Что гуляет в жутком сне.

Маски, маски, маски, маски,
Закружили в хоровод.
Что ж вы, я же не ребенок,
Я совсем наоборот.

Остановка - столб фонарный.
Выпрямлюсь и посмотрю
Я под ноги - там свинарник:
Боже ж мой, где я живу!

Маски, маски, маски, маски
Плюнут - не узнаешь - кто.
Может, не хватает ласки
Под оборванным пальто? 

Глюки! Бред!.. Нет, чушь собачья: 
( Не обижу ль я собак? )
Что ж, такой я нестандартный:
Нестандартный, но дурак.

"I run through dark fields..."

Бежал сквозь темные поля,
Хотел закат догнать.
Боль билась глубоко внутри,
Тебя ей не сломать. 

Мечтал попасть в другой ты мир,
Где грезы оживут.
Остались тени позади - 
Они уж не найдут 

Тебя в том мире, где неон
Луч солнца заменил,
Где жизни нет фантазии,
Где друга ты забыл.

Я ж пойман в этот лабиринт
Из стен корысти, лжи, 
Здесь в бездну равнодушия 
Толкают нас с вершин. 

Ты весть о гибели моей
Узнаешь от ветров, 
Что кружат листья, оставляя 
Их в огнях костров. 

Я верю, встретимся мы вновь
Там, где хрустальный мост 
Уходит в Никуда, в Ничто 
Во имя чьих-то слез. 

Верному посвящяется.

Над тобою весь мир 
насмехается. 
Палачи твоей совести 
ухмыляются.
Так хотелось по совести:
вряд ли получится. 
Остается лишь только
мучаться.
Здесь на паперти правда
дохнет с голоду.
Говорили мне - честь 
береги смолоду.
Здесь и совесть, и честь - 
необычное.
У кого они есть - 
горемычные.

                   Хочется...

Хочется верить, что где-то есть счастье,
Где-то есть солнце, нету ненастья.
Хочется верить, что где-то есть люди,
Которые друга вовек не забудут.
Хочется верить, что жить станет лучше,
Что мы доплывем, доберемся до суши,
Выйдем из этого горького моря - 
Кончатся беды, кончится горе:
Слишком уж долгое наше ненастье:
Как хочется верить, что все не напрасно!

         Вольф в отражении.

Пусть не могу быть твоим любимым,
Тогда я буду щенком влюбленным,
Смотреть на тебя обожающим взглядом,
Врагов твоих раскидывать лапами опаленными.



              Мокрое ночное.

Ночь за окном оставила серые пятна
Долгим дождем. В них отражается небо, 
Темное небо. Звезда, на которой я не был,
Светом бросается. Дождь, приходи обратно!

       Изнутри.

Неустроенная память
И натянутые нервы, 
Так и хочется взорваться 
Криком или разлететься 
Стаей чаек над волнами,
Чтоб потом, сложивши крылья,
С лету в землю окунуться, 
А затем, взлетев, покинуть 
Мир, что соткан был из боли.

           * * *
Я наворачивал круги
По хрусту грязных улиц,
Я думал о предательстве 
Безликих черепов. 

Я вспоминал мерцанье волн 
У замка на стене, 
Где голубеет небо,
Чуть волнуясь. 

     Совершенные 

Небо сузилось до луча,
До одной прямой синевы.
В кулаке - догорела? - свеча.
Кто останется - я
Или, может быть, мы?

И до будущего дойдем,
И познаем горечь побед.
И сверкая собой-клинком 
Мы на просьбу помочь 
Скажем твердое - нет! 

       Вервольф. В плену.

Розовые слюни проклятого мира
От жестокой стали вряд ли сберегут.
Непроглядность неба, тучи цвета хаки,
Темнота подвала - сразу не убьют. 

Поразят лишь гнилью немощное тело - 
Я прижмусь к решетке, к камню, чуть дыша 
Постараюсь взглядом хоть кусочек неба: 
В закоулках сердца спряталась душа. 

Мстить тебе не буду, это не по чести,
Свет Луны увижу - на нее уйду. 
Волка вой заслышав, зря ты побледнеешь. 
Мстить тебе не буду - но тебя я жду.

          "Ликующее небо..."

Ликующее небо. Гладь воды. Осколки луж.
А я лечу над мостовой как будто зверь.
Я нереальный, даже хуже,
Да только ты словам не верь,
А посмотри в глаза - в их состояньи 
Ты увидишь всё, что надо, 
Даже более - сто сорок литров чудо-яда, 
Что называется людьми любовью.

    Для крылатой. 

Твоя душа лететь хотела,
А тело брезговало небом.
Не вняв предупрежденью тела
Душа ушла, и опустело
То, что еще недавно жило.
Существовать лишь ночью стала
Та, что вчера еще любила,
Дралась, страдала, ревновала,
Та, что во снах своих летала. 

             Вампирье

Любимым цветом стал черный,
А лучшим - ярко-красный. 
Не дай бог с ним встретится 
Лишь для некоторых это не опасно.
Кровь теплая, тошнотворно красная,
Языком с клыков он убирает капли,
А на губах улыбка грустная.

    О Ней...

На белом коне
В черном плаще 
С косою в руках 
Летишь по мирам.
Старуха ли ты? 
Наверное, нет. 
Ты - юная дева:
Волосы - пламя 
И угли - глаза. 
Отражает звезды 
Металл косы, 
Что скоро окрасится 
Серостью душ.



"Грязно, темно, дверь в подвал..." 

Грязно, темно, дверь в подвал, 
Кто-то скорчился в углу.
Человек ли это спит 
На заблеванном полу?

Или это дикий зверь,
Что личиною людской
Душу чудища прикрыл,
Удалившись на покой?..

Не могу, не хочу, не умею.

Я разучился врать,
Я не умею ждать,
Я не умею о любви
Красиво рассказать.
Я не умею пить,
Я не хочу курить,
Я не могу ненавидя - любить,
И не могу себе простить
Той, что не хочу забыть. 



Проигравший.

Стоял на краю, 
Глядел прямо вниз.
Внимал тишине
Обычный каприз?

Понятно лишь мне.
Другим не понять,
Зачем грустный взгляд?
Что ищешь внизу? 
В чем ты виноват?
Роняешь слезу.

Был твой командир 
Оставлен тобой
В последнем бою-
Проигран был бой,
И ты на краю.

Тут маленький шаг 
Был сделан вперед.
Сдержав в горле крик-
Последний полет-
Ты в Вечность проник.

Два взгляда. Первый.

На противника смотришь,
В глазах отражается знак,
Алый Знак, за плечами твоими
Тень черная, помню я.
Ты один, ты спокоен,
Ведь в памяти тысячи драк.
Ты один, а ему, если что,
Помогают друзья.

Два взгляда. Второй.

В Фиолетовый Знак
С шипением врезался луч.
Вспышка яркая, грохот -
О землю ударился враг.
Подбежал ты к нему,
Но беспомощного не мучь,
Даже если вдруг боль от потерь
Заставляет тебя делать так.

                  Все серое.

Серый асфальт, серый бетон, серый металл,
Серое небо, серая жизнь - сериал.
Тикает время - секунды сложились в года.
Серии - дни, раз за разом. Я устал.

           Линия.

Стой, дальше ни шагу!
Просто линия мела 
Стеной каменной стала
Смейся - что ж так несмело?
Боли своей тебе мало?

                * * *
Потерялся среди звезд
И свою забыл планету.
Равнодушный мир вокруг
Начал праздновать победу.
Он нашел себе друзей
И врагов нашел немало.
Равнодушный мир вокруг
Начинает все сначала.
Вновь нелепо гибнет друг,
Тот, что другом раньше не был.
Равнодушный мир вокруг
Снова празднует победу.
Он хотел найти покой,
Поглядел в глаза Суровой,
Равнодушный мир вокруг
Цепи замыкал по новой.
Но он проклял этот круг.
С ложью компромисса нету.
Равнодушный мир вокруг
Рано празднует победу.

                * * *
Звездный яд по капле в сердце
Накопился и пролился
Злобной речью. Что ж, трансформер,
Ты ничуть людей не лучше.

                     * * *
И ты ушел в закат, презревши тьму,
За друга был готов на смерть пойти
И ярко-алый знак нес на груди.
Поход крестовый начал против зла.
Ну что ж, иди.

                  * * *
Забиться в темный грязный угол,
Не слышать речь, что сердце плавит –
Того ты хочешь? Пониманья.

                         * * *
Но ночь подходит.
Ты боишься спать.
Опять дрожишь в предчувствии кошмара.
Как стоит жить, ты начал понимать,
Но слишком поздно… или слишком рано.

           Мечта.

По белому снегу пройду,
Оставлю пятна следов.
По чистому снегу пройду,
Роняя цепи оков.

Увижу приметы весны,
И яркую синь небес.
Услышу приметы весны...
Покроется почками лес

Я взглядом своим обведу 
И речку, и горы, и синь.
Я взором своим проведу
По пикам горных вершин.

Во весь голос крикну: "Иду!"
Послышится эхо в горах.
Я крикну тебе: "Я приду!"
И пылью рассыпется страх.

И поступью волчьей, шальной
Сойду я по снегу с холма.
Я поступью волчьей, простой
Пойду - там чернеют дома.

Услышишь и выйдешь скорей -
Почудился голос родной?
Ты выйдешь встречать у дверей...
А что приключилось со мной?

Смотрю на тебя сквозь туман,
Не в силах и слова сказать.
Гляди, я пришел, и тебя
Могу наконец-то обнять!

                   * * *
Окоченевший голубь на снегу -
То символ мной потерянного дома.
Как это просто, больно... и знакомо.
Такого даже близкому врагу
Не пожелал бы, разве только другу.


          Песенка.